...так что выкладываю. драббл для Эйдж. тема №4 из этого списка
Смысл жизниСмысл жизни
аффтар: Funny Valentine
для: Aigsil
заявка: Что-нибудь юмское
– Нана-тян! Где интервью?!
– Я практически закончила его, Фудзимото-сан…
– К концу рабочего дня ты должна передать его Идзуми-сан!
– Я так и сделаю…
– Как ты это сделаешь, если интервью не готово?!
– Простите, простите… – сейчас только три часа дня, но начальству об этом напоминать не стоит. Самая лучшая стратегия в такой ситуации – самоуничижение. – Простите… простите…
– Иди, работай!
– Да, Фудзимото-сан… Спасибо, Фудзимото-сан…
Я спиной, короткими шажками отступаю к выходу и, только закрыв за собой дверь, перевожу дух. На негнущихся ногах плетусь к своему рабочему месту. Идзуми-сан провожает меня взглядом, в котором читается сочувствие и превосходство.
Если главный редактор считает, что подобные разносы поднимают трудоспособность, он сильно ошибается. Не меньше четверти часа я тупо смотрю в монитор, грызу карандаш и время от времени стучу по клавишам – чтобы создавать видимость деятельности. Похоже, я и правда не успею обработать это чертово интервью, так что сегодня придется задержаться в офисе. Вообще-то надо отдать должное Фудзимото-сану, это первая выволочка со времени моей болезни. По всей видимости, поблажки закончились.
Встаю, чтобы налить себе кофе. Хорошо бы уйти с чашкой в комнату отдыха, посидеть минут десять, выбросив из головы все мысли, но я точно знаю, что оставшиеся тут же начнут сплетничать – обо мне. Все эти два месяца, стоит мне отвернуться, как я слышу за спиной шепотки.
«Похоже, Нана-тян так и не оправилась…» «Разве? А выглядит здоровой…» «Какой-то беззубой стала. Раньше-то, помнишь…» «А что с ней было?» «Рейко-сан говорила – выкидыш…» «А кто…» «Тс-с! Не так громко!» «Да что Рейко-сан знает!» «А я слышал, она лечилась у психиатра…» «Нана? Не может быть!» «А Кобаяси-сан как-то упоминал…» «Что? Наркотики?» «Какие-то нелады с полицией?» «Да ну, что вы, причем тут якудза!»
Так что я остаюсь в офисе. Кофе вприкуску с карандашом и интервью с хозяйкой нового бутика. Работа, работа и снова работа…
Что со мной было два месяца назад? Я и сама не знаю. Отправилась на сверхурочную, а очнулась в клинике с ощущением того, что в голове стерли пару системных файлов. «У вас ничего не болит?» Ничего. Просто жить тошно. Все, что ни сделаю – не так. Все, что ни скажу – ни к месту. Раньше было легко и весело…
«А помните тот репортаж о магазине игрушек? – Кобаяси-сан, еще не подозревающий, что я наркоманка, пытается подбодрить меня. – Как вам удалось записать этот разговор?» «Установила микрофон на складе», – я силюсь вспомнить обстоятельства давнего скандала. «И у вас вышло? И никто не заметил?» «В одном из прошлых воплощений я была ниндзя!» – бормочу я. Раньше Кобаяси-сан рассмеялся бы. Раньше я сказала бы это так, что он рассмеялся бы. Но сейчас он смотрит на меня с недоумением, и я чувствую себя неловко.
Неделя постельного режима и два месяца беспросветной тоски. Суши на обед, караоке по пятницам и вечно недовольная Идзуми Рейко за соседним столом. Никаких жареных новостей и скандальных разоблачений.
Молоденькая жрица в синтоистском храме, куда я забрела в прошлый выходной, зачем-то настойчиво спрашивала меня: «Вы счастливы? Скажите, вы счастливы?» И почему-то очень расстроилась, когда я ответила: «Нет».
Зато я никому не причиню вреда. Я отставляю пустую кружку, опускаю в нее пожеванный карандаш и придвигаю к себе клавиатуру. Итак, безобидное интервью с успешной бизнес-леди. На правах рекламы.
Порой мне кажется, что когда-то в моей жизни был смысл. Что еще немного, и я вспомню его. Что все эти репортажи и интервью, летучки по утрам и авралы перед сдачей номера, два часа в день в метро, мюсли на завтрак, патинко по субботам – всего лишь скромная упаковка, скрывающая драгоценное содержимое. Когда я просыпаюсь по утрам, мне кажется, что во сне я знала нечто важное. Закрывая дверь своей квартиры, я не могу избавиться от ощущения, что вернулась вовсе не домой. Когда я поднимаюсь по широкой лестнице в осточертевший офис, у меня возникает странное предчувствие, что впереди вот-вот мелькнет край белого плаща.